Начиная с XVIII в. в общей атмосфере негативного отношения к исламу и мусульманам в отдельных исламоведческих работах стали появляться примеры беспристрастного и далеко не враждебного отношения, которые впоследствии превратились в достаточно устойчивую тенденцию. Джордж Сэйл (ум. 1736) во введении к выполненному им переводу Корана прославил мудрость и реализм политических взглядов Пророка Мухаммада. В 1783 г. Сэйвори во введении к своему переводу Корана относит Мухаммада к «удивительным личностям, которые редко появляются в мире». Другой автор в своей книге «Религия в границах чистого разума» (имеется в виду работа И. Канта Die Religion innerhalb der Grenzen der blossen Vernunft (прим. пер.).) отзывается об исламе в хвалебном ключе, а Гёте ярко и сочувственно описывает силу веры и единодушие последователей Пророка Мухаммада. Огюст Конт в своей трехстадийной модели развития общества считает ислам наиболее совершенным примером стадии, которую он называет «религиозной», и даже рассматривает его как преддверие стадии «метафизической». Шпенглер сравнивает ислам с протестантизмом. Ницше в книге «Антихрист» говорит об исламе одобрительно. Эдвард фон Хартман в своей работе «Религия будущего» говорит, что монотеизм в исламе нашел свое наиболее сильное выражение. Томас Карлайл в книге «Герои, почитание героев и героическое в истории» отвергает обвинения в искажении, звучащие в адрес Пророка Мухаммада, подчеркивая, что «подобное убеждение для нас является постыдным» (Шариф, 1371, с. 500–502).
Подобное беспристрастное и справедливое отношение к исламу постепенно сформировало в недрах востоковедения и исламоведения новую самостоятельную тенденцию, не привязывавшуюся к миссионерским или политико-экономическим задачам и охватывавшую практически все отрасли исламоведения второй половины ХХ в. Эта тенденция, которая, по всей видимости, считается научным переосмыслением пути развития исламоведения на Западе и важнейшим завоеванием Эпохи Просвещения в Европе, наблюдается в самостоятельных и университетских научных центрах уже в XIX в. (Ас‘ади, 1372, с. 296–212). Англиканский священник Томас Патрик Хьюз (ум. 1911) в 1885 г. опубликовал в Лондоне сборник Dictionary of Islam: Encyclopaedia of the Doctrines, Rites, Ceremonies of Islamic Religion [Словарь по исламу: энциклопедия учения, обрядов и церемоний ислама]. Несмотря на то, что данная работа не пользовалась большим вниманием, тем не менее считается, что это первый труд, обладающий признаками специализированной энциклопедии. Хотя Хьюз был священником и миссионером, во введении он подчеркивает, что главной целью составления данной книги, представляющей собой плод его двадцатилетней миссионерской деятельности в мусульманской среде, является беспристрастное объяснение основ исламского вероучения, церемоний, обрядов и обычаев, а не опровержение или диспут с этой религией (Там же, с. 237–238). Подобный положительный подход наблюдается даже в учебниках, по которым ведется обучение в европейских университетах (Минови, 1348, с. 258–259 – в качестве примера он приводит слова Гарри Барнса из книги последнего An intellectual and cultural history of the western world). Когда Эдвард Са‘ид считал университетское востоковедение одной из четырех составляющих востоковедения, вероятно, он имел в виду именно это (ал-Файуми, 1993, с. 154. Подробнее о других классификациях см.: Там же, с. 154–155).
Усиление научной составляющей востоковедных и исламских исследований на Западе, особенно начиная со второй половины ХХ в. (поэтому данный период называют «этапом научных исследований в исламоведении» (ал-‘Аккад, 1383, с. 22)), коренится в следующих факторах.
1. Снижение необходимости Запада в изучении Востока традиционными методами; накопление за последние столетия огромного количества сведений, хранящихся в архивах и библиотеках. Нельзя отрицать, что и сейчас политические и специальные службы Европы и Америки продолжают черпать нужные им сведения из дипломных работ, написанных студентами из стран Востока. Однако, несомненно, масштабы использования этой информации для колониалистских целей заметно уменьшились.
2. Увеличение финансирования университетов и востоковедных учреждений, а также независимость некоторых из них от государства благодаря денежному содержанию, получаемому научными кафедрами от частных лиц или негосударственных организаций.
3. Увеличение количества ученых-мусульман в университетах Европы и Америки, их участие в преподавании исламоведения, что, естественно, изменило форму подачи материала об исламе культурным слоям Запада. На практике западное востоковедение уже давно утратило свою роль «гаранта ислама» (1033 ал-Файуми, 1993, с. 212).
4. Расширение диалога и научных связей между представителями духовного руководства мусульман и христианского духовенства (способствующее достижению согласия между ними) благодаря проведению конференций, изданию журналов, приглашению для преподавания и т.д.
5. Заметное развитие средств массовой коммуникации, контроль за которыми принадлежит Западу, располагающему, таким образом, возможностью влиять на общественное сознание мусульман, а потому для реализации этих целей не нуждающемуся в таком рычаге, как исламоведение.
Источник: Ал-Вири М. Изучение ислама на Западе / пер. Б. Норика. – М.: ООО «Садра», 2016. – С. 268–271.
