Национальная гвардия окружила Карфагенский дворец ночью с 6 на 7 ноября 1987 г. Во дворце спали. «Жаворонок» Бургиба, по своему обыкновению, встал рано, сразу включив радио, чтобы узнать новости, и с удивлением услышал текст, гласивший:
«Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Граждане и гражданки!
Мы, премьер-министр Тунисской Республики, Зин аль-Абидин Бен Али, заявляем следующее: “Большие жертвы, на которые пошел наш вождь, первый президент Тунисской Республики Хабиб Бургиба совместно с другими видными деятелями ради освобождения и развития Туниса, неисчислимы. За это мы любили и ценили его… Однако национальный долг диктует нам сегодня, учитывая преклонный возраст Бургибы и состояние его здоровья, объявить со ссылкой на медицинское заключение, что он совершенно не способен выполнять президентские обязанности. Исходя из этого и на основании 57-й статьи Конституции, с помощью Всемогущего, принимаю на себя обязанности президента республики и Главнокомандующего нашими Вооруженными силами”». Далее же следовала почти знакомая, но из других уст, фраза: «Наше общество достигло такого уровня ответственности и зрелости, что все его слои вносят конструктивный вклад в дело государственного управления». И затем: «Наш народ достоин жизни в политической среде современного типа, с соответствующими ей институтами, зиждущимися на многопартийности и плюрализме общественных организаций. Моя деятельность, – подчеркнул он, – будет нацелена на восстановление престижа государства и на прекращение хаоса и беспорядка. Нет фаворитизму! Нет безразличию к фактам разграбления государственного достояния!»
Продолжалась эта «Декларация 7 ноября» обещанием Бен Али соблюдать все международные обязательства Туниса, развивать его дружеские отношения с другими народами, особенно с арабскими, исламскими и африканскими странами. А завершалась она двойным возгласом: «Да здравствует Тунис! Да здравствует Республика!»
Осознав, что он уже больше не президент, Бургиба безропотно позволил увести себя из дворцовых покоев. Его сначала переселили в государственный особняк столичного предместья Морнаг, а год спустя – в Монастир, где он фактически жил под домашним арестом, хотя и выходил иногда на улицу. Забегая вперед, отметим, что после его смерти 6 апреля 2000 г. на его личном банковском счету обнаружились… 2 динара.
Источник: Видясова М. Ф. Тунис. Маршрут в XXI век / Видясова М. Ф.; ФГБУН ИВ РАН; ИСАА МГУ. — М.: Садра, 2018. — С. 510—511.
