Вокруг феноменальности Корана учёными высказано много точек зрения. Наблюдаются и некоторые разногласия. Ранние богословы тяготели к одной точке зрения, более поздние — к другой. Далее будут приведены основные тезисы:
1. Арабские словесники и литераторы, считают, что феноменальность Корана определяется в первую очередь его недосягаемым красноречием. Совершенство стиля, складность слов и цельность изложения, где одно слово гармонично дополняет другое, всё это вместе взятое и делает Коран неповторимым. Невозможно, чтобы одно слово айата было заменено на другое, или смещено с места. По утверждениям арабских филологов и литераторов, если человек попытается заменить хотя бы одно слово айата на другое, то ему не удастся добиться такого же семантического и фонетического эффекта. Поразительная точность и скрупулезность, с которой составлены айаты Корана, выходят за рамки человеческих возможностей. По этому поводу известно следующее высказывание: «Если бы из него было убрано одно лишь слово, а затем во всём арабском языке стали искать ему эквивалент, то, несомненно, не нашли бы (эти слова принадлежат ’Аб Сулеймāну Хамаду ибн Мухаммаду Бусти. Ибн ‘Атиййа ̣ Гирнāти приводит их в своём тафсире «ал-Мухаррар ал-ваджиз». Цитируют Бусти также Шейх ‘Абд ал-Кāхир Джурджāни и др.).
2. Стилистика Корана и его манера составления предложений были новы для арабов, которые не видели ничего подобно до него, и не увидели после. Но это не значит, что Коран не вписывался в литературные рамки арабов или нарушал законы жанров. Отнюдь. В те времена арабским литераторам были известны лишь три жанра: поэзия, проза и рифмованная проза. Каждый из этих жанров имеет свои плюсы и минусы. Поэзия притягательна, но строгая метрика в известной степени ограничивает поэта, лишает свободы выражения. Проза же, напротив, предоставляет писателю абсолютную свободу, но она лишена притягательности поэзии. Что же касается рифмованной прозы, то, несмотря на то, что она говорит о высоком мастерстве автора, она, тем не менее, бывает затруднительна для читателя. Красоты не прибавляет и вынужденное использование слов, совпадающих рифмами, но не совместимых по смыслу. Коран сочетает в себе плюсы всех трёх жанров. Минусов он не имеет. Притягательность поэзии в нём переплетается со свободой прозы и красотой рифмованной прозы. Знатокам арабского языка и литературы это было известно с самого начала. Многие из них, куда входят также ‘Абд ал-Кāхир Джурджāни, Саккāки и Рāгиб Исфахāни, именно этот аспект считали главным фактором чудесности Корана. Более поздние авторы к слагаемым феноменальности Корана добавили и фонетическую составляющую. По их словам, коранические айаты составлены таким образом, что при правильном их прочтении создаётся упоительно чарующий звук. Правильная рецитация Корана напрямую зависит от того, сколько нот чтец способен взять. Об этом говорил Посланник Аллаха с самых первых дней ниспослания Корана.
3. Коран принёс людям информацию гносеологического, эсхатологического и философского характера, которая доселе была неведома им. Смысл бытия, тайны мироздания, эпитеты и атрибуты Бога, причина сотворения мира, миссия человека на земле и его конечная цель и др. Коран обратил внимание человечества на эти жизненно важные вопросы. Он открыл перед ним врата сокровенного и дал возможность приобщиться к высшему сонму. Когда мудрости Корана и его учениям пытаются противопоставить разные теории о возникновении жизни на земле и смысле бытия, превосходство Корана становится очевидным даже обывателю (см. Там же. Т. 5).
4. Предписывая человеку то или иное положение, Коран первым делом заботится о здравости человеческого общества и счастье каждого отдельно взятого индивида. Он укрепляет связь человека с Богом и высшим миром. Человек всегда старается обеспечивать свои личные интересы, но, будучи социальным существом, он неизбежно должен соблюдать и общественные интересы. Социальная жизнь подразумевает многочисленные контакты и взаимоотношения, которые могут быть регулированы только законом. Придуманные человеком законы систематизируют только личные и общественные аспекты человеческой жизнедеятельности, чтобы каждый выполнял свои обязанности, а с уклоняющихся было взыскано сполна. Однако человеку для истинного счастья этого недостаточно, ибо он испытывает тягу к духовному общению со своим Творцом. Именно крепкая духовная связь с Богом делает человека умеренным, удерживая его от чрезмерности и халатности в любом деле. Коран гласит:
«Явились к вам от Господа Свет и Писание ясное, коим ведет Он по путям мира тех, кто приемлет благоволение Его, которых выводит из мрака на свет по изволению Своему и наставляет к пути правильному» (Коран, 5: 15-16).
Каждое предписание Корана учитывает три аспекта человеческого бытия: индивидуальные интересы, социальные и духовную связь, сохраняющую благородность человека. Коран обеспечивает счастье человека в обоих мирах, тогда как принятые человеком законы обеспечивают только два аспекта, хотя и принимаются они беспристрастно, во благо человечества. Иначе говоря, трёхмерностью положений Коран доказывает своё нечеловеческое происхождение (см. Ма‘рифат. Ат-тамхид. Т. 6).
5. Феноменальность Корана заключается в стиле аргументации. А именно сочетании двух взаимоисключающих методов: бурхāн («доказательный») и хитāба ̣ («риторический»). Эти два метода не совместимы в принципе, так как первый основывается на убедительных предпосылках (аксиомах), а второй на предполагаемых (общепринятых нормах). Целью второго традиционно является убеждение масс. Корану удивительным образом удаётся и убедить массы, и решительно доказать какое-либо положение, понятное лишь немногим. Аргументация Корана проста и доступна, но в тоже время удивительно глубока и убедительна. Основная масса людей, которая не способна в полной мере уловить сигналы рациональной аргументации, ограничивается риторической. Знающие же извлекают из них пользу для себя. Ибн Рушд Андалуси приводит в этой связи следующий пример: «Чтобы ознакомить людей с самостью Аллаха, Коран сравнивает Его со светом:
«Бог — свет небес и земли» (Коран, 24: 35) (Ибн Рушд. Ал-кашф ‘ан манāхидж ал-āдилла. С. 92-93).
Этого сравнения достаточно, чтобы основные массы людей имели представление о Боге и убедились в Его статусе в мире бытия. Но в то же время оно (сравнение) настолько точно раскрывает сущность Бога, что ни одно другое сравнение осязаемого с неосязаемым не может дать такого эффекта. Это сравнение выявляет все присущие Богу атрибуты. Бог по своей самости есть необходимо сущее. Всякое сущее берёт своё бытие от самости Бога. О глубинной сути Его самости неведомо никому, но в то же время она явна и открыта всем. Сказал поэт:
«Понятнее самого ясного
И скрытнее самого тайного».
Если мы захотим сыскать в материальном мире нечто, обладающее такими же свойствами, то нам не найти ничего, кроме света. Ведь лучи света освещают всё, выявляя черты и образы освещаемого объекта, но суть самого света сокрыта от всех, хотя все видят, что он существуют. Любой мудрец, пожелавший ознакомить кого-нибудь с сущностью Бога, не сможет найти лучшего сравнения.
6. Возвещение сокровенных вестей — следующий аспект чуда Корана. Эти вести охватывают прошедшее, настоящее и будущее время.
А. Вести из прошлого. Сюда входят житие прежних божьих пророков и история их народов. О прежних народах упоминалось и в других небесных книгах, но они подверглись искажению, и теперь похожи скорее на сказку, чем на историю. В частности, можно вспомнить пророков Нуха̣ (библейского
Ноя) и Йсуфа (Иосифа), которым посвящены десятки страниц Книги Бытия (см. Библия. Быт 6: 38-50). В Коране об истории пророка Нуха̣ и потопа мы читаем:
«Всё, что [поведано тебе, о Мухаммад,] — вести о сокровенном, ниспосылаем Мы тебе их как Откровение. Не ведали о них прежде ни ты, ни народ твой» (Коран 11: 49).
Об истории пророка Йусуфа мы читаем:
«Всё это — часть сведений о сокровенном, передаём Мы их тебе Откровением [, о Мухаммад]» (Коран 12: 102).
Коран также повествует о Мусе и Хāруне, Сынах Израилевых (Бан Исрā’ил) и Фир‘ауне (Коран 28: 3), Марйаме и Закарийе (Коран 3: 44) и других пророках. Коран подтверждает надёжность божьих пророков в деле донесения слова истины до людей и всегда подчёркивает святость их статуса. Библия же, напротив, умаляет их достоинство всякий раз, когда упоминает о них.
Б. Вести о настоящем. Коран не раз разоблачает лицемеров, иудеев и язычников времён Посланника Аллаха, сообщая об их кознях и интригах (См. Ма‘рифат. Ат-тамхид. Т. 6. С. 190-197).
В. Вести о грядущем. Коран не раз сообщал о грядущих событиях. В частности, можно вспомнить весть о победе римлян над персами через несколько лет:
«Но после поражения одержат они верх спустя несколько лет» (Коран, 30: 3-4).
Речь идёт о войне между Византией и Ираном, которая шла с 603 по 622 гг. Поначалу чаша весов была на стороне Хосрова Парвиза (имеется в виду Хосров II Парвиз (Победоносный) — последний великий сасанидский император, правивший Ираном в 590 г., а затем в 591-628 гг.), однако сура Ар-Рум («Румы»), которая была ниспослана в Мекке, сообщала о грядущем изменении положения в пользу Византии. И действительно, через несколько лет Византия стала превосходить Персию по силам, и это превосходство сохранялось вплоть до того дня, когда Хосров Парвиз (в 228 г. л.х. / 628 г. н.э.) пал от руки одного из своих военачальников (см.: Пирнийа, Хасcан. Тāрих Ирāн. С. 222-227). Это стало радостной вестью для мусульман, потому что их могущественный сосед ослаб. Но самое удивительное — это заявление Корана о том, что ни одному человеку вплоть до Судного дня не удастся написать нечто подобное айатам Корана:
«Если же не сделаете вы этого, а вам ни за что не сделать подобного» (Коран, 2: 24).
Это, пожалуй, самое убедительное подтверждение неподражаемости Корана (Ма‘рифат. Ат-тамхид. Т. 4. С. 196-210).
7. Беглое упоминание некоторых научных фактов. Иногда в контексте коранических айатов мы сталкиваемся с беглыми указаниями, дающими понять, что автору известны все тайны природы:
«Отвечай [, Мухаммад]: «Ниспослал его (т.е. Коран) Тот, Кто знает сокровенное на небесах и на земле» (Коран, 25: 6).
Иногда из слов Всевышнего мы узнаём о некоторых тайнах мироздания. Эти указания не являются основной целью Его слов, поэтому они не уточнены. Всевышний не вдаётся в подробное объяснение этих тайн, потому главной целью Корана является руководство по направлению и ведению человечества по прямому пути и, соответственно, его (человечества) духовное и моральное воспитание. Только знатоки Корана и арабского языка могут уловить эти знаки. Для них они не что иное, как доказательство чуда Корана. Следует отметить, что нельзя навязывать и приписывать Корану достижения науки, поскольку они имеют непостоянный характер. Коран же содержит незыблемые истины. Научные достижения, имеющие постоянный характер, могут служить лишь инструментом для расшифровки тех или иных указаний Корана. Но даже в этом случае ничего нельзя утверждать, но лишь допускать. Потому что в случае установления их нестабильности, авторитету Корана будет нанесён непоправимый удар (если они были приписаны Корану). Допустим, если какая-нибудь научная теория, пусть даже доказанная на практике, будет противоречить айатам Корана (хотя до сих пор ничего подобного не случалось), то мы будем считать, что эта теория несостоятельна. Ошибаться могут учёные, но не Коран, ибо он уже не раз доказал свою истинность даже через современные научные открытия (См. Ма‘рифат. Ат-тамхид. Т. 6. Раздел первый «И‘джāз ал-Кур’āн»).
8. Цельность стиля изложения. В айатах Корана человек не найдёт несоразмерности и нескладности. И это несмотря на то, что он ниспосылался в разное время, в разных местах и по разным случаям. Будь он речью человека, то за те двадцать три года, в течение которого он ниспосылался, в нём неизбежно произошли бы изменения, были бы допущены противоречия. Сам Коран причисляет этот факт к аспектам своей феноменальности:
«Неужели же не задумываются они над [смыслом] Корана? Ведь если бы Коран не от Аллаха, то обнаружили бы они в нём уйму противоречий» (Коран, 4: 82).
9. Следующие аспект — сарфа ̣ («отлучение, отвращение»). Ряд крупных учёных, в том числе ’Аб Исхāк̣ ̣ Назз̣āм̣ (ум. 231 / 846 г.), его ученик Джāхиз (̣ум. 255 / 869 г.), Сайид Муртада̣ (ум. 436 / 1045 г.) и Ибн Синāн Хафāджи (ум. 466 / 1074 г.) убеждены, что чудо Корана заключено в аспекте, называемом сарфа. То есть Всевышний Сам обязался удержать любого, кто захочет бороться с Кораном, не дать им осуществить задуманное. Коран гласит:
«Отлучу Я от [понимания] доказательств Моего могущества тех на земле, кто ведёт себя надменно без всякого права на то» (Коран 7: 146).
По мнению сторонников этой идеи, под «борьбой с Кораном» имеется в виду усердия противников доказать, что он никакое не чудо. Однако у комментаторов на этот счёт другое мнение. Они считают, что в айате говорится о том, что Аллах даст отповедь высокомерным силам, желающим подвергнуть сомнению истинность Корана. Всевышний явит такие знамения, что сомнениям не останется места (См. Табраси. Маджма‘ ал-байāн. Т. 4. С. 477-478). Также есть мнение, что под «сарфой» имеется в виду попытка лишить Корана всяких привилегий, и что «чудесность» Корана не заключено в нём самом, но навязываема сверху. Однако эта гипотеза противоречит прямому тексту Корана, где чудесность признаётся одним из его свойств. Аспект сарф̣ можно интерпретировать трояко, как это делает Амир Йахйа̣ ибн Хамза ‘Алави Зайди (ум. 749 / 1348 г.) (См.: Амир Йахйа ‘Алави. Ат-Тираз. Т. 3. С. 391-392):
А. Всевышний лишает тех, кто собирается выступить против Корана мотивов. Другими словами, Он вселяет в них апатию и занимает чем-нибудь другим.
Б. Всевышний лишает противников знаний и литературы, нужных для борьбы с Кораном, хотя бороться с ним и невозможно, но людям лишь кажется, что они борются. Именно об этом говорит Аллах в суре «Йунус»:
«Так нет же, объявляют они ложью то, что не способны постичь [разумением своим]» (Коран, 10: 39).
Он также говорит:
«Потом разворачиваются они [и уходят]. Да отвратит Аллах сердца их [от веры истинной] за то, что ничего не разумеют они» (Коран, 9: 127).
В этом айате отвращение сердец является следствием недостойности неверующих постичь и принять истину. Такие люди недостойными делают себя сами.
В. Аллах силой удерживает врагов Корана от борьбы с ним, хотя у них есть всё необходимое для этого. Он делает их слабыми. Разница между этим толкованием и предыдущим заключается в том, что в первом случае недоброжелатели лишаются энтузиазма, во втором энтузиазм сохраняется, но теряется смелость, чтобы приступить к задуманному. Это как если бы связать кому-нибудь руки и несмотря на все потуги не дать ему раскрыть их. Первое, третье и начало второго толкования не соответствуют действительности. Поскольку будь это так, арабы должны были удивиться изменениям, происходящим в них, а не красоте и упоительности Корана. Ведь даже такие люди, как ’Аб Джахл (один из лидеров курейшитов) втыкали в уши паломников вату, чтобы те не слышали Коран, и запрещали им приближаться к Мухаммаду. Всё это говорит о том, что притягательность Корана была на уровне чуда, и никто не мог соперничать с ним. Вторая часть второго токования кажется разумным. Это подтверждают и слова ряда крупных комментаторов. Все привилегии Корана заключены в нём же самом, и никто не в силах соперничать и бороться с ним (См. Ма‘рифат. Ат-тамхид. Т. 4. С. 135-190).
Источник: Ма‘рифат М.Х. Коранические науки / Мухаммад Хади Ма‘рифат ; [пер. с перс. Дж. Ш. Мирзоева]. — М. : ООО «Садра», 2014. — С. 317 — 327.
