Что такое персидская литература? Этот, казалось бы, простой вопрос не имеет однозначного ответа. Для того чтобы найти этот ответ, нужно определить границы понятия «персидская литература». Здесь, как будто, тоже все просто: это литература на персидском языке. И здесь на ум приходят такие классики как Фирдоуси (935–1020), Хаййам (1048–1131), Руми (1207–1273)… То есть с Персией в обыденном сознании ассоциируются в первую очередь авторы, творившие на новоперсидском языке – фарси (дари).
Однако существуют сочинения и на древнеперсидском (авестийском), на среднеперсидском (пехлеви) языках. Наш горизонт расширяется, и история персидской литературы обретает свое доисламское измерение, в котором мы видим гимны Авесты, тексты пехлевийской литературы. Это удивительный пласт литературы Ирана. Очень многое из текстов той эпохи до нас не дошло, а что дошло, осталось мало изученным, в силу того, что не многие сегодня способны сегодня читать и переводить те тексты.
Но достаточно ли этого, чтобы очертить границы литературной и художественной традиции? Можно ли заключить традицию в прокрустово ложе языка или семейства языков? И здесь мы вынуждены ответить отрицательно.
Культура древнего Ирана была настолько развитой, что ее влияние отчетливо видно и во всех сопредельных странах. В орбиту культурного влияния Ирана так или иначе входили и Кавказ, и Урало-Поволжье, и арабский мир. Влияние Ирана на культуру доисламской Аравии было весьма значительным. Как было установлено Е.А. Резваном, иранское влияние прослеживается даже в представлениях о рае, которые были у современников пророка Мухаммада. Это же влияние обнаруживается себя и в поэзии. Известно, например, что доисламский арабский поэт аль-А‘ша (не позднее 570 – ок. 630) осваивал приемы исполнения стихов под музыку при сасанидском дворе.
В эпоху арабских завоеваний в Иране произошла исламизация. Однако персидская культура и литература как ее составная часть не была вытеснена арабской. Напротив, арабская культура, еще в доисламские времена ощутив на себе иранское влияние, в новую эпоху начала впитывать в себя иранский компонент с удвоенной силой. Арабские наместники начали перенимать иранский придворный этикет, принципы управления государством, науки и искусства. Носители персидской культуры самым активным образом включились в формирование молодой на тот момент арабской культуры. Они собирают сборники хадисов, пишут грамматики арабского языка, создают литературу на арабском языке. И здесь мы видим еще одну форму инобытия персидской литературы уже в арабоязычной форме. Как можно характеризовать творчество таких поэтов, как Абу Нувас или Башшар Ибн Бурд? Они писали на арабском языке, но, вместе с тем, они считали себя носителями персидской культуры и ее сюжеты, топосы они привносили в литературу арабов. Именно с именами этих поэтов связывают обновление арабской литературы и появление у арабов принципиально нового литературного стиля бади (досл. «новый»).
Конечно, это влияние не было однонаправленным. Приход ислама на территорию персидской империи повлиял на ее культуру не меньше, чем некогда сам Иран влиял на сопредельные арабские государства. Для самого Ирана приход ислама принес возможность культурного обновления цивилизации, существовавшей на тот момент более полутора тысяч лет.
В IX в. же возникает новая форма бытования персидской литературы – литература на языке фарси (дари). Это явление стало результатом естественного синтеза прежде всего персидского и арабского субстратов, хотя последний на тот момент уже содержал в себе значительный иранский культурный компонент. И возникновение этого языка с индоевропейской грамматикой и арабской графикой стало не столько проявлением стремления иранцев к культурной эмансипации, сколько, результатом исламизации иранской культуры.
Этот синтез необычайно образно передан персидским поэтом Анвари:
Весна перлы и самоцветы несет в подоле тучи,
Осыпая ими кортеж месяца урдибихишта и праздника Азха.
(пер. М.Л. Рейснер)
Здесь поэт пишет о брачном союзе арабского исламского праздника Азха (Адха) и месяца персидского календаря – урдибихишт, названного по имени одного из зороастрийских бессмертных святых (амешаспента).
Все это свидетельствует о том, что новоперсидскую литературу невозможно воспринимать или изучать изолированно. Она связана с широким историко-культурным контекстом и внимание к этому контексту отличает работу М.Л. Рейснер и А.Н. Ардашниковой.
Несмотря на то, что хронология первого тома работы ограничена IX – XIII вв., практически везде мы видим отсылки как к арабской поэтологической теории, так и к доисламским сюжетам персидской литературы.
Первый том двухтомника «Персидская литература IX – XVIII веков…» является плодом научной работы, которая велась М.Л. Рейснер и А.Н. Ардашниковой на Кафедре иранской филологии Института стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова еще с конца 80-х годов XX в. Нет ничего удивительного в том, что все основные тезисы работы обоснованы значительным объемом первоисточников, текст изобилует цитатами переводов персидской поэзии, а все формулировки, апробированные на многих поколениях студентов, выверены и точны.
Конечно, это не единственное издание, посвященное истории персидской литературы. Иранистам хорошо известны классические работы А.Е. Крымского «История Персии, ее литературы и дервишеской теософии». Т.1–3. М.: 1912–1917; Е.Э. Бертельса «История Персидско-Таджикской Литературы» (Том 1 «Избранных трудов»). М: 1959; Я. Рипки «История персидской и таджикской литературы». М.: 1970; И.С. Брагинского «Из истории персидской и таджикской литератур. Избранные работы». М.: 1972; Ф.И. Абдуллаевой «Средневековая персидская поэзия: тексты, переводы, комментарии». СПб.: 2001 и др. Однако на данный момент работа М.Л. Рейснер и А.Н. Ардашниковой – самое полное, последовательное и системное изложение истории персидской литературы на русском языке, и ее вполне можно считать значимой вехой в истории развития иранской филологии в России.
Лукашев А.А., научный сотрудник Сектора философии исламского мира Института философии РАН, к. филос. наук
